Статьи Интервью
Презентация TODD в Государственном Театре киноактера
08.11.2012
В Театре киноактера 6-7 ноября в условиях солд аута состоялась премьера зонг-оперы группы «Король и Шут» «TODD».
Постановка далась ее участникам немалой кровью (хотя от крови на сцене, несмотря на откровенно зверский сюжет, в итоге решили отказаться вообще). По сравнению с текстом либретто видных драматургов Андрея Усачева и Михаила Бартенева, концепция спектакля претерпела серьезные изменения. Из лондонских трущоб начала XIX века действие было перенесено в современную Англию, обуреваемую политическими беспорядками. А буквально за две недели до премьеры сменился и режиссер зонг-оперы: вместо Александра Устюгова появился Владимир Золотарь.
Хмурым дождливым вечером 6 октября к Театру киноактера стягивались толпы расписных панков. Боевая раскраска на лицах объяснялась просто: перед спектаклем постановщики «TODD'а» из компании «Театральное дело» объявили конкурс на лучший мейк ап, посулив победителям умопомрачительные призы. В фойе панки вели себя на удивление тихо, а когда открылись двери в зал, кто-то из толпы рассудительно порекомендовал собратьям: «Не напирайте - не за хлебом стоим!».
Края сцены отделены турникетами, в глубине - многоярусный «аквариум», внутри которого расположились музыканты «Короля и Шута», которые весь вечер играют вживую. Сценическое пространство условно поделено на две части. Справа - пирожковая, где вернувшийся с каторги цирюльник Тодд постоянно использует не по делу опасную бритву. Слева - обитель Священника, который вдохновляет парикмахера на новые «подвиги», пока сам не падет от удара его вездесущего лезвия.
Помимо музыкантов и актеров, еще есть хореографическая труппа и мастера паркура - «человеки-пауки», преодолевающие законы гравитации. Кому-то столь откровенное трюкачество, возможно, покажется излишним. Но если учесть, что Суини Тодду в спектакле так плохо, что он «готов лезть на стену», то ловкие паркурщики всего лишь материализуют на сцене его состояние.
«Для меня «TODD» - это абсолютно заграничная история. Дело тут вовсе не в лондонских корнях легенды о демоне-парикмахере с Флит-стрит, а в том, что жанр, материал и форма этой постановки находится за границами театральных норм, ожиданий публики и даже представлений о дозволенном. Могу с уверенностью сказать, что именно такого театра мне не хватало», - говорит генеральный продюсер спектакля Владислав Любый.
Границы дозволенного в постановке действительно зыбки. Об этом, кстати, в начале спектакля говорится прямым текстом. Когда Суини Тодд после 20-ти лет заключения возвращается домой, а толпа нищих ему возбужденно орет: «Теперь можно всё!». В начале второго акта постановщики не преминут проиллюстрировать данный тезис.
Истомившиеся монашки станцуют стриптиз и споют: «Мы до того невинны, что нет каких-либо причин, чтобы избегать мужчин». На фоне танцующих в храме Христа Спасителя охальниц это как-то уж слишком (хотя в этой сцене можно усмотреть сатирический парафраз на фокстрот «Аллилуйя» из «Мастера и Маргариты»). Остается лишь надеяться, что этот эпизод вызовет у молодой аудитории «TODD,а» отторжение уже на физиологическом уровне и заставит задуматься об уродстве и бесплодности и любых богохульств.
На эстетическом уровне ломка границ в спектакле работает гораздо результативнее. Авторам, однозначно, удалось синтезировать жанр драйвовых рок-опер с традициями зрелищных мюзиклов. Главная заслуга здесь, конечно, принадлежит «Королю и Шуту», которые вдоволь попотчевали адептов отменным фирменным «мясом», бередящей душу лирикой и даже типичными для мюзиклов фоновыми музыкальными номерами, которые не попали в альбомную версию «TODD'а» («Интермедия», «Новости», «Разврат в обители»). Есть и просто головокружительные моменты, вроде одновременного исполнения героями двух совершенно разных по настроению арий: «Счастливый билет» (скабрезные франты) и «Счастье» (пронзительный Тодд-Горшенев).
Заглавную роль Михаил Горшенев играет на разрыв аорты, напоминая своими манерами то вошедшего в раж Боярского, то экспансивного Высоцкого из спектакля о Пугачеве. Конечно, лидер «Короля и Шута» успел неплохо освоить премудрости театрального мастерства и сценической пластики (чего только стоит его змееподобный танец в «Каторжнике»). Однако от рок-н-рольных импровизаций он не намерен отказываться даже на подмостках. Так в арии «Добрые люди» на премьере Горшенев вместо строчки «друг друга поедом едят» спел: «Друг друга голодом морЯт».
Прочие актеры тоже отлично справляются со своими задачами. На премьере всех покорил своими жеманными повадками мелкого беса фриковатый Судья (Вячеслав Ковалев), лихо отплясывающий рок-н-роллы в арии «Праздник крови» и ловко расшвыривающий в разные стороны липнущих к нему похотливых девиц в «Выходе Судьи». Мясник (Никита Селедцов) выглядит так, как и подобает выглядеть мяснику: каркающий голос, паучья пластика и запущенная внешность рядового провинциального металлиста. Хороша и мясницкая племянница Ловетт (Елена Резниченко), которая в городских легендах о Тодде нередко предстает сварливой старухой, а в спектакле - симпатичной уличной оборванкой, не лишенной грубоватой нежности.
В общем, этот спектакль стоит, чтобы его увидеть воочию, а потом повторить удовольствие хотя бы еще разок.
Денис Ступников, KM.RU
